Шерше ля вамп - Страница 67

В его голосе не было и тени насмешки, но это разозлило меня еще больше.

— Я думаю, что ты прилетел за столько километров не для того, чтобы целоваться с узницей в подземелье, — сердито бросила я.

— Я прилетел потому, что не мог не прилететь, — просто сказал Вацлав.

И почему-то мне страстно захотелось, чтобы он добавил тем же спокойным тоном: «Потому что люблю тебя». Но он, конечно, ничего не добавил, и теперь настала моя очередь в растерянности отводить глаза.

К счастью, неловкий момент прервал Аристарх, спустившийся в подвал.

— Я договорился, чтобы тебя перевели в более человечные условия, — сообщил он.

— Ты думаешь, что я их заслужила? — криво усмехнулась я.

— Жанна, — твердо сказал он, — скоро все это закончится. И мы вернемся домой.

Я опустила глаза, не в силах вынести этой лжи. Аристарх убеждал в этом меня. Но еще больше он убеждал в этом себя. И видеть это было невыносимо.

Комната на втором этаже, в которую меня привели, была с бронированной дверью. Первое, что я увидела, войдя внутрь, это решетки на окнах.

Аристарх виновато взглянул на меня:

— Прости. Пока только так.

— Ну что ты. После подвала это просто королевский дворец.

Двое французских Гончих, приставленных охранять меня, остановились за порогом. Один из них, угрюмый чернявый крепыш, тот самый, который следил за мной в Париже и которого я провела, скрывшись через служебный вход магазина, кольнул меня враждебным взглядом и процедил:

— Вынужден донести до вашего сведения, что если только…

— Не утруждайся, — перебила я его, — я не стану убегать.

— Хорошо бы вам сдержать слово, мамзель, — пробурчал он. — У нас приказ стрелять на поражение.

Аристарх побелел лицом и шагнул к Гончему, стиснув кулаки.

— Не надо. — Я удержала его за рукав. — Они просто делают свою работу.

Аристарх кивнул и захлопнул дверь так, что у меня в ушах зазвенело.

— А теперь поговорим, — сказал Вацлав.

Спустя несколько часов Вацлав с Аристархом были вынуждены признать: дело плохо. Алиби у меня нет. Зато улик против моей персоны предостаточно — меня арестовали рядом с трупом, мои отпечатки пальцев были повсюду, моя одежда была в крови. Хуже того, та кровь, которой меня вырвало рядом с телом Лены, оказалась кровью Лены. Эта новость меня подкосила окончательно. Я и прежде-то не была уверена в своей невиновности, а теперь и подавно.

Аристарх склонялся к версии, что меня хотят подставить. Вацлав с выводами не спешил, но когда распалившийся Аристарх назвал в качестве возможных подозреваемых Ипполита, которого я раздраконила как раз накануне гибели Лены, веско заметил, что на момент убийства Изабель Ипполит еще не получил от меня отказа и был настроен лояльно. Аристарх, сгорбившись, вынужден был признать его правоту.

Я припомнила, что Лена говорила о своем ревнивом девяностолетнем любовнике, но это мне не помогло. Вацлав сказал, что тот месье ездил по делам в Ниццу и из-за снегопада не мог вернуться в Париж. А его нахождение в Ницце подтверждают десяток местных вампиров, так что алиби у потенциального Отелло железное.

Оба, и Вацлав и Аристарх, с надеждой ухватились за версию о причастности к убийству одной из двенадцати вампирш, в жилах которых течет кровь Жана. Поскольку одним из главных пунктов обвинения в мой адрес были именно кровные узы с Жаном, запятнавшим себя подозрениями во многих преступлениях, но все время уходившим от правосудия, то появление других подозреваемых в этом вопросе могло бы значительно мне помочь. Однако, составив по моим словам список, мои защитники весьма приуныли. Точно я смогла назвать только четырех женщин — это были Ванесса Рейн, Орнелла Дамиани, Глория Майлз и певица Дарла. Фамилий, точного рода деятельности и места жительства других вампирш я назвать не могла, а это чертовски затрудняло поиски. Найти вампирш по одному лишь имени и описанию внешности было практически невыполнимой задачей. Еще больше осложняло ситуацию то, что вампиры многократно меняли имена при переезде в другие страны. А значит, на их поиски могли уйти месяцы, а то и годы — время, которого у нас не было.

Что же касается четверки, которую я назвала, Вацлав тоже не был оптимистичен. Он обещал запросить досье вампирш и проверить, не уличали ли их в каких-либо противозаконных делах. Но, учитывая их публичность, он сразу сказал, что вряд ли там найдется что-то такое, что может меня спасти. Потому что в противном случае любой их проступок попал бы на страницы газет раньше, чем вампирская служба безопасности успела бы перехватить утечку информации. Проверить кровь вампирш и установить связь с Жаном тоже непросто. Раз по бумагам у всех них есть другие официальные наставники, подвергнуть их истинность сомнению грозит большим международным скандалом. И чтобы это осуществить, понадобятся очень веские основания. А мои свидетельства к таковым не относятся — кто поверит словам смертницы, которая из последних сил пытается выгородить себя, пороча честное имя уважаемых персон? Вацлав, конечно, выразился более деликатно, но легче мне от этого не сделалось.

Единственное, в чем мы достигли согласия, так это в том, что убийцу следует искать среди вампиров. Только вампир мог слышать нашу перепалку с Изабель на балу, только вампир мог проникнуть в хорошо охраняемый жилой комплекс и только вампиру было по силам выпить из Изабель и Лены столько крови…

— Шерше ля вамп, — невесело пошутил Вацлав, резюмируя наши рассуждения.

Задерживаться у меня они не стали. Вацлав собирался переговорить с Андреем, а Аристарх — заручиться поддержкой старейшин и потянуть время до ментального допроса. Он искренне надеялся, что Вацлав по горячим следам раскроет убийство Лены и найдет настоящего преступника, и тогда мне удастся избежать болезненной и небезопасной экзекуции. Я была менее оптимистична на этот счет. А Вацлав и вовсе выглядел мрачнее грозовой тучи. Тем не менее, когда Аристарх ступил за порог, Вацлав, прежде чем выйти следом, обернулся и сказал: